Кертис и Элис: он так и не открылся
И Кертис, и Элис принесли в свой брак деструктивные стили общения. Они идеально подходили друг другу, и каждый позволял другому играть хорошо отрепетированную роль до тех пор, пока занавес не опустился после измены Кертиса.Властный отец Кертиса заботился о семье и создал домашнюю атмосферу — на первый взгляд абсолютно бесконфликтную. Если Кертис когда-нибудь и чувствовал обиду, то никому в этом не признавался, в том числе самому себе.Женившись на Элис, он скрылся за тем же милым, кротким фасадом, который с детства показывал всему миру. Он подчинялся ее желаниям, как подчинялся отцу, и приучил ее не обращать внимания на его потребности. Его жизнь в браке казалась абсолютно безмятежной.

Элис тоже выросла с властным отцом, но вместо того, чтобы бояться его, она хорошо научилась отвечать оскорблениями на оскорбления. Они с отцом ругались серьезно и часто. В браке она примерила на себя роль отца и часто нападала на Кертиса за его мягкость и застенчивость. Она стала презирать его за то, что он не отвечал ей.

Спустя 20 лет брака, когда Кертис не справился с крупными инвестициями в бизнес, Элис облила его презрением. Кертис ничего не сказал, но очень скоро выразил свой затаенный гнев, покинув ее и съехавшись с бухгалтером.

Когда я увидела его через два месяца, он все еще злился на Элис за то, что та его не поддержала. «После того как я все время подстраивался под ее настроение, — сказал он мне, — я один-единственный раз попросил о чем-то в ответ, но она ничего не смогла мне дать».

Я подчеркнула, что за все годы их совместной жизни он ни разу никак не показал, не дал ни единого намека на то, что несчастен, и не попросил ее считаться с ним. Он ни разу не сказал: «Послушай. Ты нужна мне сейчас. Я всегда тебя поддерживал, и, если у тебя нет для меня сочувствия и человечности, я ухожу».

Я спросила его, как после стольких лет, в течение которых он приучал ее не заботиться о нем, мог он ждать, что она поведет себя иначе.

Кертис все еще мог открыться Элис — она глубоко сожалела о том, как обошлась с ним, и хотела, чтобы он вернулся, — но он по обыкновению замкнулся в себе и продолжил удовлетворять свои потребности вне их отношений.

Сара и Джон: привыкла молчать, но смогла заговорить
У истории Сары более счастливый конец. Она выросла с мамой-диабетиком и усвоила роль невидимого ребенка, который никогда никому не говорит о своих потребностях. Ее гнев иногда прорывался, но в итоге ей всегда становилось стыдно, и она замыкалась в себе. В браке с Джоном она жила по тому же паттерну чередующихся молчания и бури.

Спустя почти год после того, как он закончил роман со своей секретаршей, Джон заявил, что останется на работе на вечеринку по случаю Рождества, и пригласил Сару присоединиться.

Она рассвирепела. «Значит, ты до сих пор встречаешься с той девчонкой, — кричала она. — Если бы ты гордился мной и хотел, чтобы я пришла, ты бы не пригласил меня в последний момент, когда уже знал, что мне поздно начинать собираться».

Джон, почувствовавший себя уязвленным, настаивал на том, что забыл о вечеринке просто потому, что не придавал ей никакого значения и завален работой. Сара хотела ему поверить, но продолжала отчитывать.

Когда в тот вечер Джон рано вернулся с вечеринки, Сара хотела помириться с ним, но тут ее паттерн молчания поднял голову.